«Я побежал, весь охвачен пламенем»: как на Байконуре взорвалась ракета, убив 126 человек
Взрыв ракеты Р-16 на Байконуре произошел 65 лет назад ,
true true true «Пламя по бетонке лизнуло меня всего. Я горел, подумал: все кончено. Но что-то подсказывало, поскольку я был в памяти, — беги!» — так запомнил взрыв на Байконуре ракеты Р-16 старлей Анатолий Маслов, и инстинкты его не подвели. Все, кто стоял рядом с мгновенно вспыхнувшей ракетой, погибли, и даже некоторые, успевшие убежать, увязли в полосе из жидкого битума, где их настиг огонь. О том, как из-за попытки угодить Хрущеву на Байконуре взорвали ракету Р-16 при летных испытаниях — в материале «Газеты.Ru».
Быстрее и лучше
В мае 1957 года СССР провел первое в мире удачное испытание межконтинентальной баллистической ракеты, обогнав США на месяц. Спроектированная Сергеем Королевым Р-7 вышла огромной и мощной, с забрасываемым весом намного больше, чем требовалось для термоядерной боеголовки. Формально ее появление изменило баланс сил: если раньше, в случае войны, советские ракеты и самолеты могли достичь США только чудом, то теперь появилось оружие, от которого невозможно было защититься с помощью технологий тех лет.
Но в этом крылся подвох. Р-7, помимо большой стоимости, требовала для запуска масштабного стартового комплекса, а подготовка к пуску занимала много часов. Пусковых комплексов было построено всего пять: один на Байконуре и четыре под Плесецком. То есть, в случае начала войны, все «семерки» могли быть уничтожены двумя ударами, даже если бы США действовали крайне нерасторопно.
Поэтому еще в 1957 году Совмин СССР распорядился разработать более легкую, дешевую, а главное — куда более боеготовую ракету, к старту которой не надо готовиться, как к полету космонавтов.
Заняться этим поручили ОКБ-586 под руководством Михаила Янгеля — знаменитого конкурента Королева. Работы шли быстро, и уже в сентябре 1960 года на Байконур для проведения испытаний прибыла первая пригодная к полетам ракета. Для нее подготовили наземные стартовые и технические позиции на площадках №41 и №42.
Взрыв произошел на 41-й площадке при подготовке к первому пуску, и косвенно ему поспособствовал Никита Хрущев. 25 октября 1960 года должна была начаться очередная сессия Верховного совета РСФСР, и первый секретарь ЦК КПСС почти непрерывно звонил на Байконур главнокомандующему РВСН маршалу Митрофану Неделину, требуя «всемерно ускорить испытания». Не за горами было и празднование очередной годовщины Октябрьской революции, вдобавок Хрущева подстегивал его собственный блеф, якобы СССР производит ракеты как сосиски.
Отрапортовать к ноябрьским
Первоначально пуск был запланирован на 23 октября. Утром начался вывоз ракеты из монтажно-испытательного корпуса на старт.
«В отличие от космических стартов, где вывоз ракеты сопровождался определенным ритуалом, в данном случае все происходило довольно буднично, — отмечает в своей книге «Тайны ракетных катастроф» инженер-физик, советник директора — главного конструктора ЦНИИ робототехники и технической кибернетики Александр Железняков. – Тяжело груженная тележка на резиновом ходу проследовала по бетонке, заехала в ворота, остановилась у стартового стола. Специальная система тросов на поднятой стреле установщика перевела ее в вертикальное положение, так что колеса оказались сбоку. Потом, когда ракета была зафиксирована на столе ветровыми стяжками, а установщик обхватил ее площадками обслуживания, тележка опустилась на землю и отъехала от старта. На «этажи» площадок поднялись испытатели. Началась обыденная работа».
Заправка прошла успешно, но затем в электросхеме автоматики двигательной установки появилась неисправность. Устранять ее решили на полностью заправленной ракете, чьи компоненты топлива вспыхивают при одном лишь контакте друг с другом. Янгель предлагал отказаться от запуска, слить топливо и отправить ракету обратно на завод для выявления и ликвидации неполадок, а с Байконура запустить другой образец Р-16. Однако времени на подготовку второй ракеты не было.
Маршал Неделин стремился исполнить наказ Хрущева. Поэтому пуск перенесли всего на день, назначив на понедельник, 24 октября. Известно, что в тот день руководитель СССР дважды звонил главкому РВСН по высокочастотной связи. Большинство тех, от кого зависело принятие итогового решения, понимали огромный риск, но высказались за допуск ракеты к старту, исходя из требования властей.
Вот что вспоминал один из выживших очевидцев взрыва старший лейтенант Анатолий Маслов:
«Тревожно началось утро 24 октября. Ко всем бедам добавилась еще одна – появилась капельная течь горючего. Все работали «на нервах». Запуск ракеты до вечера откладывался несколько раз. Приблизительно за час до пуска какие-то «умники», закрывая люк, перебили три многожильных кабеля, которые проложили мои связисты – шлемофонная связь работающих на ракете людей прервалась. Кабели были заменены в течение пяти минут. Работа продолжилась. После устранения неисправности я дал команду отправить семь человек в укрытие, чем спас им жизни».
Вечером 24 октября продолжались предпусковые работы. После объявления 30-минутной готовности к пуску Янгель вышел в курилку, оборудованную в помещении бункерного типа.
Туда же отправились первый заместитель начальника Главного управления ракетного вооружения РВСН СССР Александр Мрыкин и главный конструктор ВНИИЭМ Андроник Иосифьян. Для обсуждения некоторых вопросов с ним отлучился некурящий главный конструктор ОКБ МЭИ Алексей Богомолов. Собиравшийся завязать с табаком Мрыкин хотел выкурить свою последнюю сигарету. После случившегося он решил не избавляться от вредной привычки.
«Все виновные уже наказаны»
«Я видел, как маршал Неделин сидел на стуле возле КП, — рассказывал связист Маслов. – Около него был подполковник Сало, это его адъютант. В 18:45 раздался треск, реакция у меня была мгновенной, расстояние 10 метров в сторону я преодолел со скоростью выше олимпийской. Оказавшись на песке, я услышал взрыв. Пламя по бетонке лизнуло меня всего. Я горел, подумал: все кончено. Но что-то подсказывало, поскольку я был в памяти, — беги! Я побежал, но был весь охвачен пламенем, стал кататься в песке, поднимаюсь – все равно горю. Очнулся я в госпитале на вторые сутки».
Неделин сидел на табуретке в 15 метрах от подножия ракеты и не имел шансов выжить. Его опознали по депутатскому значку: среди всех погибших он был единственным депутатом Верховного Совета СССР.
«Газовой струей работающего двигателя [второй ступени] были разрушены оболочки топливных баков первой ступени, возник пожар и взрыв, — констатирует академик Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского Железняков. – Часть боевого расчета и испытателей инстинктивно пыталась вырваться из опасной зоны, люди бежали в сторону правого старта к аппарели – специальному накату, под которым укрывалась специальная техника, но на их пути была полоса из свежезалитого битума, тотчас расплавившегося. Многие застревали в горячей вязкой массе и становились добычей огня – потом на этом месте можно было увидеть очертание фигуры человека и то, что сразу не горело, — металлическим деньги, пряжки и тому подобное. Самая страшная участь выпала на долю тех, кто находился на верхних «этажах» площадок обслуживания, — люди срывались в пламя и на лету вспыхивали, как свечки. Температура в эпицентре достигала трех тысяч градусов».
Погибли заместитель министра общего машиностроения Лев Гришин, заместитель Янгеля конструктор Лев Берлин, главный конструктор систем управления Борис Коноплев. Его тело идентифицировали по размерам, – он был выше всех. Многие из получивших ожоги позже скончались в госпиталях.
Окружающие с трудом удержали Янгеля, который бросался в огонь, чтобы помочь погибающим людям. В этот вечер у конструктора Р-16 произошел обширный инфаркт. Едва оправившись от потрясения, Янгель доложил в Москву Хрущеву: «На заключительной операции к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентами топлива. В результате случившегося имеются жертвы в количестве до ста или более человек. В том числе со смертельным исходом несколько десятков человек. Маршал артиллерии Неделин находился на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают. Прошу срочной медицинской помощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой».
Катастрофа унесла жизни 126 человек – конструкторов, инженеров и испытателей.
На следующий день для расследования причин катастрофы на полигон была направлена правительственная комиссия во главе с председателем Президиума Верховного Совета Леонидом Брежневым. Основной причиной произошедшего назвали грубое нарушение техники безопасности. Комиссия определила, что произошел самопроизвольный запуск ведущего двигателя второй ступени, который повлек за собой мгновенное разрушение топливного бака и бака окислителя. Последовавший за этим сильнейший взрыв за несколько секунд разрушил ракету и стартовый стол. Мощная взрывная волна раскидала во все стороны людей. Отдельные фрагменты догорали в течение нескольких часов.
По завершении расследования Брежнев заявил: «Наказывать никого не будем, все виновные уже наказаны».
Таким образом, ответственным за катастрофу посмертно был признан маршал, глава Госкомиссии по проведению испытаний Неделин.
Чуть позже Янгель имел весьма неприятный разговор с Хрущевым. Тот с подозрением отнесся к истории про курилку и долго не мог поверить, что ученый выжил лишь по счастливой случайности. Согласно публицисту Леониду Млечину, глава партии и правительства спросил конструктора: «Ты почему не сгорел?»
28 октября 1960 года газеты опубликовали совместное сообщение ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета министров СССР, из которого советские граждане узнали о трагической гибели в авиационной катастрофе кандидата в члены ЦК КПСС и замминистра обороны маршала Неделина. Подробности случившегося на Байконуре при этом не приводились. Тем не менее, о трагедии достаточно быстро узнали на Западе, откуда информация вернулась в СССР посредством «радиоголосов».
Как уточнял в одной из своих книг известный советский ученый-ракетчик, сын Хрущева Сергей, руководство страны не могло полностью замолчать трагедию из-за гибели Неделина: пропажу маршала в любом случае пришлось бы объяснить. После обсуждения ситуации на высшем уровне сошлись на версии о падении самолета. Всех уцелевших на испытаниях Р-16 четко проинструктировали, что и как отвечать на соответствующие вопросы, а в их историях болезни сделали соответствующие записи.
Главный конструктор и директор ОКБ-1 Сергей Королев, конкурент Янгеля, получил строго секретную информацию из своих источников, сообщив ее только заместителям.
«Первая ракета Р-16, именуемая «изделие 8К64», не покидая стартовой площадки, уничтожила больше людей, чем погибало в среднем в Лондоне при попадании десяти боевых ракет Фау-2 во время Второй мировой войны, — писал в своей книге «Ракеты и люди» ближайший соратник Королева конструктор Борис Черток. — Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился вдали от маршала Неделина. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгоняли бегущих. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина».
Несмотря на трагедию, пуски по программе летно-конструкторских испытаний ракеты Р-16 продолжились под руководством Янгеля в начале 1961 года.
Спустя два года, в феврале 1963-го, первые серийные изделия встали на боевое дежурство.
Но с той поры и до сих пор на Байконуре не проводят пуски ракет 24 октября.
Что думаешь? Комментарии